У нас нет физического органа, который мог бы разом вобрать в себя целое, а затем заниматься подробностями. Но при втором, третьем, четвертом чтении мы в каком-то смысле общаемся с книгой. Так же это происходит и с картиной. Любое произведение обращено прежде всего к уму