Он думал больше чем другие, и в вопросах духовных обладал той, почти холодной объективностью, тем надуманным знанием, что свойственны лишь людям действительно духовной жизни, лишенным какого бы то ни было честолюбия, не стремящимся блистать или убедить другого, или оказаться правым